Друг мой, все встречные не замечали твою осень…

Друг мой, все встречные не замечали твою осень, фигуру, огонь. Кстати, на котором горели мятежным пламенем все, кто слал тебе сообщения по другую сторону Сириуса: «Ну как вы, живущие на самой одинокой планете?». Неважно, если земля породила храмы, которые делили её, прятали.

И все, кто шагал на встречу по закону случайности проходили сквозь клетку. Грудную. Твою. Но не призрак ты, если храм стоит на песке, пока ветер не раскидает каждую из песчинок под ним. Не укроет его земля. Сигареты горели, как факелы, тушились об губы твои, стены панельных флотилий врезались в спину, видели всё. Но не знали. Вид из глаз твоих простирался всё дальше, если очередное «дальше» под ногами дрожало уже. От точки до бесконечности. Точка.

Друг мой, вся коллекция спутанных страхов осталась твоей в сувенирной коробке. Черепной. Мосты казались длиннее, секунды – отставшими. Когда-то поезда встречали перроны, а сейчас – перроны ждут поезда. Наверное, им повезёт. Ты верил, им повезёт. Ты не верил себе. Только бежал. А горизонт бежал от тебя.

Ты становился легендой пустых трибун и призрением полных сердец, до краёв забитых рекламной органикой. Сон рисовал маслом цветовых вспышек, руки твои – чернилами вен. Плыли контуры.

Друг мой, мы все молчим о тебе. Когда зрачки наливаются светом, хочется прятать глаза занавесками рук, потому что в комнате мрак говорит о тебе.

Зачем-то.