Помниться будут воздухом ртутным…

Помниться будут воздухом ртутным дверные проёмы, за которыми комнаты в пару шеренг всё равно приведут на север,

по следам твоим. По слезам твоим, битым стеклом застывавших под маршем идущего сзади. Как горят все немые тетради, гаснет свет и глаз твоих. – Вечер ослепнет.

Остановится вечер,
не поняв крепкий вкус темноты. Но ты…

Ноты леденящего сплина гимном сердец зовёшь,
чья полу-жизнь – полураспад верит в волшебность созвездий. Увы, много лет не целует красные знамёна ветер, – значит нет волшебства,

отравилась солью вода, что несла на руках своих всех не уснувших, мечтавших быть для бурь снежных ситом, и в тумане найти указатель ближайшего космоса.

Только эхо холодного голоса…

Только эхо холодного голоса из недр ушедшего прошлого шепчет тебе, как рождается слабая Тундра, как растёт и несёт своё чадо над живущими и обречёнными. И как рвётся шипением пение всех, кто пошёл за тобой…

Тот не жил, кто не видел север. Не мечтал, кто не видел север.

Я не жил. Я не жил. Я не жил.